Новости

Связующий «Динамо-ЛО» Валентин Стрильчук о своем первом и втором заходах в «Динамо-ЛО», почему его называют «Отец», волейболе и музыке 90х.

Как Валентин сказал «Да»

— Когда ты понял, что возвращаешься в «Динамо-ЛО»? Спустя столько лет!

— Когда Александр Владимирович сообщил, что после сезона займёт должность главного тренера в «Динамо-ЛО», добавил: ему бы хотелось, чтобы я перешёл вместе с ним. При этом дал понять, что в новом клубе рассматривает меня на место второго связующего, а первым будет легионер. Сказал, что решать мне, так как понятно было – в «Енисее» я, скорее всего, остался бы первым номером.

— Что ты на это ответил?

— Ну я выслушал тренера (улыбается). Вслух «Да» я сразу не сказал, но в моей голове уже было чёткое понимание, что вернусь в Сосновый Бор.

— Почему?

— «Динамо-ЛО» — не чужая для меня команда, мне с давних пор симпатичен этот клуб. Я же начинал здесь, с самых низов, и всегда переживал за «Динамо-ЛО». Помню, когда я ушёл, команда вылетела из Высшей лиги «А», спасло только расширение до 14 команд, сильно переживал тогда. Все время следил за результатами «Динамо-ЛО», ну и, конечно, хотелось выступить хорошо в играх против команды. Ну и получалось играть хорошо, кстати, на площадках Соснового Бора – мы как-то в «Енисее» даже считали, что 11 матчей подряд здесь выиграли. Дома проигрывали, а в Сосновом Бору нет. Поэтому, когда поступило предложение, я думал минуты 2-3, на самом деле.

— А личные амбиции? Ведь Александр Владимирович чётко обозначил, что в «Динамо-ЛО» ты будешь вторым.

— Да, всё верно. Но в Красноярске моя история казалась законченной. Мне все нравилось: клуб, руководство, город, семье там было хорошо, но как игрок я уже не связывал своё будущее с «Енисеем». Была определённая стагнация, а оставаться просто ради того, чтобы остаться, я не видел смысла. Что касается амбиций: в свои годы я достаточно хорошо рассчитываю свои силы, знаю себя. Если команда даёт результат и всё идёт хорошо – значит, мы всё делаем правильно, играю я при этом или нет, вопрос второй. Если бы были плохие результаты, возможно, моя помощь бы и пригодилась, как она уже пригодилась. В конце концов, мы находимся в команде и, в первую очередь, говорить нужно о командных амбициях. О личных уже потом.

Про «Динамо-ЛО» и Сосновый Бор

— «Динамо-ЛО» — возрастная команда. Кто-то даже скажет, старая, и старше нас только АСК. Но даже в такой возрастной команде ты – один из самых опытных. Ты ощущаешь себя дядькой, батькой?

— На самом деле, когда мы были на сборах, я был вообще самым старшим, и такое ощущение было впервые. И я думал: «Ну вот, всё, я самый старый»… но потом пришёл Саша Абросимов, выручил (смеется), и это ощущение пропало. Не сказал бы, что это было приятное чувство, смешанное. Когда мы были в московском «Динамо» и там были совсем зеленые еще Дима Яковлев, Леша Чанчиков и Саша Мельников, они называли меня не Старый, а Отец. Смягчали острые углы (улыбается). Старым никто не посмел пока назвать, но скоро начнут называть Лысым, вот, видишь, там «болотце» проглядывает (смеется).

— По-отцовски можешь кому-то навтыкать?

— Я спокойный человек, и в большей части ситуаций считаю, что разговор и объяснение действуют лучше втыка. Если честно, в этой команде заниматься подобными вещами пока не приходилось. Даже строго говорить не случалось, все очень адекватные.

— Все отмечают необыкновенно тёплую атмосферу в команде. Как это изнутри, и кто у нас амбассадор душевности? 

— Инициаторов нет, кто-то идеи озвучивает, а за оргмоменты отвечаем мы с Денисом Бирюковым. За музыку отвечают по очереди два диагональных. Когда надоедают современные хиты, я своевольничаю и включаю музыку конца 90-х (смеется). Иногда так надоедает, что я просто подключаю колонку к радио. Парни не спорят, особенно на утренней тренировке, когда все еще полусонные. Какой-нибудь «Вирус» или «Демо» сразу вызывают улыбки.

— Кто больше всех шутит в раздевалке?

— На позитиве всегда Никола. Влетает с лучезарной улыбкой, говорит громко, смеется: «Эй, капитано!». Марко гораздо спокойнее, они очень разные по характеру. В Красноярске заводилой всегда был Кирилл Клец, а здесь кого-то выделить сложно, все веселятся. Атмосфера в раздевалке очень классная, и мы часто говорим, что её нужно переносить на поляну. Я ведь очень много смотрю на игру со стороны, и вот на площадке, бывает, не хватает. Но всё становится лучше и лучше.

— «Динамо-ЛО» в этом сезоне поставило перед собой очень амбициозную цель. Ты поиграл в клубах, перед которыми ставилась однозначная цель – выиграть золото. Как с годами меняется твое отношение к любым поставленным перед тобой задачам? По шкале от «всех разорвём» до «ё-моё, ну это нереально».

— Это зависит больше от пропитки всего коллектива этой целью. Есть клубы, где ставятся высокие цели, но для их выполнения ничего не делается. А есть команды вроде того же московского «Динамо», для которых первое место – единственная цель. И ею заряжены все, от руководства до повара, все пропитаны этой идеей. И это такая кухня, которая создает химию для победы, для достижения цели. Начиная от игроков, которые делают всё именно для выполнения этой цели.

— Красноярск – большой город, сейчас ты переехал в маленький Сосновый Бор. Как устроился с семьей?

— Конечно, какое-то время потребовалось, чтобы привыкнуть. Но мы уже жили в маленьких городах, например, когда я играл в «НОВЕ». В Сосновом Бору экология намного лучше, здесь потрясающая природа – парки, залив, лес. Мы первое время гуляли как сумасшедшие, и в радиусе 50 км объездили-исходили все: экотропы, форты, маяки, источники. Дети ходят в садик, жена обучается удалённо новым профессиям. Нам всё нравится. Старшая дочь уже готовится к школе, ходит на подготовительные занятия, она ждёт сентября, потому что ей по душе заниматься.

— Некоторые из наших болельщиков ещё даже не родились, когда ты уже играл за «Динамо-ЛО»…

— Ну ты так уж громко-то… (смеется). Мне было года 22, я приехал сюда. Клубу было года два. Точно помню, что у Вити Никоненко ещё были на голове волосы (смеется). Если серьёзно, это было мое самое первое предложение – до этого я играл за фарм-клуб московского «Динамо», и сосновоборская команда стала для меня первой, где поставили большую задачу: выход из Высшей лиги «Б» в «А». Было очень волнительно, начиналась взрослая жизнь. Мы сезон провели ярко, проиграли два или три матча за весь чемпионат. Выиграли золотые медали, поднялись лигой выше. Это был классный год, возвращаясь к одному из предыдущих вопросов: мы все были объединены этой целью.

— Кто был душой той команды?

— Саша Латышев. У него был такой юмор… едкий, не реагировать невозможно. Саша постоянно заводил команду, всё время шутил и объединял всех вокруг себя. Витя Никоненко? Он всегда очень много разговаривал (смеётся). Я посмеиваюсь над ним и Андреем Титичем, они же вместе за АСК сейчас играют, мол, кто из вас говорит больше? Витя всегда отвечает, что переговорить Андрея нереально.

Про болельщиков

— У нас из-за ограничений трибуны не очень полные, но разрешённая квота всегда выбрана. И в полупустом зале 500 наших болельщиков оказались очень громкими.

— Я был этому удивлен, если честно. Очень шумно и это великолепно, иногда кажется, что полный зал. На самом деле, зал очень громкий. В других полупустых аренах ты порой слышал «Меняй его н…», здесь же, даже когда мы проигрываем, ощущаешь полную и безоговорочную поддержку зала. Например, когда мы играли с Нижневартовском и вели 2:0 по партиям, а потом проиграли 3 подряд – зрители поддерживали весь матч от звонка до звонка. За это огромнейшее спасибо, мы это чувствуем и для нас это важно.

— Самое ужасное, когда болельщики начинают уходить с площадки до окончания встречи.

— Конечно, в момент игры ты сосредоточен на волейболе и сам процесс ухода не видишь. Но атмосфера ведь моментально меняется, начинает давить тишина. Еще больше тишина давит, когда играешь при пустых трибунах, когда зрителей нет вообще и ты играешь не для них, а «на картинку». То есть головой ты понимаешь, что люди сидят у экранов и переживают, но паззл при этом не складывается.

— Есть куча классных историй про то, как болельщики мешают или помогают. Ну самая известная в России – на подаче Михайлова в Казани зал всегда молчит. У тебя есть такая история?

— Да нет. Слушай, когда я играл в «Динамо-ЛО» в те самые давние времена, играли мы как-то в Смоленске, в очень маленьком зале, и зрители там сидели очень-очень близко к площадке. И в нас там бросали монеты. Так что подавать шум точно не помешает, мне точно.

— На игре с «Самотлором» появился у нас на арене ещё один житель. Знаю, что игроки познакомились с Енотом первыми.

— Да, сначала парнишку увидели, потом он уже в образе зашёл к нам в раздевалку знакомиться. Было что-то вроде: «Так, парни, ну это Енот, Енот – это парни» (смеется). Мои дети от него просто в восторге! Они постоянно спрашивают: можно ли с Енотом поиграть? можно ли Еноту почаще приходить? и так далее. Он в первой игре ещё немножко стеснялся, это чувствовалось, но в последующих все стало гораздо лучше, наш Атом освоился и тоже начал зажигать. Кстати, можно взять костюм погонять команде?

— Можно, но потом нам нужно видео!

— Замётано!

Про то, как все начиналось

— Недавно ты порадовал нас, а мы – наших подписчиков, фотографией, на которой все узнали тебя, а Андрея Титича узнал только Андрей Титич.

— Это моя первая команда, московское «Динамо-МГФСО-Олимп», мы по Высшей лиге «Б» играли. Зеленые ещё совсем ребята, нам лет 18. Фото сделано в Минске. Мы там едем в Хатынь. Это место очень сильно отложилось в памяти. Давящая тишина, каждую минуту бьет колокол. Тяжело. Также тяжело было в Польше, когда мы приезжали на место лагеря Освенцим.

— Твои бабушки и дедушки воевали?

— Да, дедушки воевали, бабушка была в плену.

— Волейбол у вас – семейный вид спорта?

— Вообще нет. Семья не имеет никакого отношения ни к спорту, ни к волейболу. Мой папа работал в МЧС, пожарный. А ранее работал в милиции.

— «Динамо» в крови.

— Получается, что так. Ну и по молодости он, конечно, занимался всякими видами спорта. Мой старший брат тоже работал в МЧС, сейчас уже на пенсии по выслуге лет, занимается другим делом.

— Как ты пришёл к волейболу?

— Да как многие. Моё детство прошло в Сургуте. И как-то между двумя уроками труда мы бросали мяч в кольцо в спортзале, который находился рядом с залом труда. Вот прямо в робах рабочих, которые надевали на трудах на себя, чтоб не запачкать одежду. Подошёл какой-то мужчина, спросил, не хочу ли я попробовать заняться волейболом. Сказал, что я левша и это может быть интересно. Я начал ходить, но это был конец учебного года, летом мы уехали на море, и я не занимался, конечно, а потом вообще забыл.

— Забыл?

— Ну да. Перешёл в девятый класс, снова в школу и вообще не вспоминал, что я там на волейбол ходил. А Станислав Николаевич Руденко позвонил родителям, говорит: «Ну что там Валентин? Обещал прийти в сентябре, что-то нет». В общем, вернулся, как-то пошло всё. Через три месяца играл за город по старшему возрасту. Через полгода по своему возрасту был нападающим. А через год начал пасовать и стал основным пасующим сборной Сургута. Меня заметил тренер национальной сборной Андрей Борисович Кукушкин, пригласил на сборы в Ярославль, а Сергей Константинович Шляпников предложил там остаться. В 16 лет был подписан договор с родителями, а когда мне исполнилось 18, перешёл в московское «Динамо». Съездил на юниорский чемпионат Европы, который мы выиграли, а на мире стали пятыми.

— С кем ты там был?

— С Сергеем Гранкиным, Романом Даниловым, Пашей Кругловым, Сашей Волковым, Хачатуром Степаняном. Алексей Остапенко, Дмитрий Шестак, Андрей Максимов, Станислав Еремин – все эти парни были, классная команда.

Про хрустяшки и отдых

— А где играли чемпионат мира?

— В Таиланде. Мы думали, что Тай – это море и пляж. Прилетели в Бангкок, а нас увезли на север, в джунгли. Мы ещё заранее приехали, дней за пять и всё было прилично в плане гостиниц и питания. Но тренировочный зал был без кондиционеров и с двумя проемами вместо боковых стен, а по периметру длинных стен просто висели большие вентиляторы, которые медленно-медленно крутились, не принося никакой прохлады. Город назывался Супханбури. Помимо жары была ещё целая куча уличных торговцев, продававших местный фастфуд: жареных насекомых и жуков в масле, и этот запах постоянно висел в воздухе. Хорошо ещё, что в момент, когда турнир стартовал, начался сезон муссонных дождей и все торговцы ушли. И запах смыло. Смешную историю вспомнил!

— Жги!

— Покупали мы пакеты этих жареных жучков и червячков и играли в камень-ножницы-бумага. Тот, кто проигрывал, съедал, не глядя, что-то из пакета.

— До момента, как «Последний герой» стал мэйнстримом… Ты ел?

— Ага. Самые невкусные такие червяки, похожие на опарышей. А жучки нормальные были, хрустяшки (смеется).

— Ты в Таиланд после этого ездил?

— Нет, больше не тянуло. Во Вьетнаме был. В этом году мы решили отправиться из Красноярска в новое место жительства Сосновый Бор на машине. Проехали несколько тысяч километров, заехали ко всем друзьям. Ехали месяц, где-то задерживались надолго, гуляли в городах. Понравилось очень, но я больше так не рискну. Мы с женой менялись за рулем, конечно, но это все равно достаточно авантюрно. На самом деле мы обычно отдыхаем в Калининграде и области, там все есть.

— Как дороги в России?

— Самый плохой кусок по качеству – в Оренбургской области. Сибирские дороги отремонтировали, все очень достойно.

Про будущее

— У тебя высшее образование, такая обширная специализация.

— Да, я менеджер государственно-муниципального управления, а специализация «спортивное управление».

— Наверняка ты уже задумываешься о том, чем ты будешь заниматься после окончания карьеры.

— Понимание у меня есть, но жизнь всегда вносит свои коррективы. Ты же понимаешь, что загадывать – это одно, а на выходе может получиться или не получиться. Поэтому я своими планами делиться не очень люблю. Везение и стечение обстоятельств играет в этих планах немаловажную роль. А вот заранее готовиться – это да, это очень правильно. У меня действительно есть образование, и мне это очень интересно, но совершенно необязательно, что я буду прямо востребованным специалистом или что меня устроит вакансия.

— А ты спонтанный человек или любишь планировать?

— Раньше очень любил планировать. Сейчас чаще доверяюсь интуиции и, скорее, назову себя спонтанным. При этом понял, что нужно быть готовым к любому развитию событий: неудача – урок, удача – отлично. Готов к любому исходу, да и вообще, меньше расстраиваюсь, стал более лояльным. Наверное, это то, что называют жизненным опытом. Пресс-служба ВК «Динамо-ЛО»